Приветствую Вас, Гость
Главная » Статьи » История

Становление гвардии: «Незаменяемой, Непромокаемой и Непросыхаемой»
В июле 1942 года 29 стрелковая дивизия в связи с осложнением обстановки на юге страны переброшена на сталинградское направление. В состав дивизии входила 104 отдельная мотострелковая разведывательная рота (104 омсрр), командир роты лейтенант ВОЗНЕСЕНСКИЙ Георгий Павлович, 1920 г.р., заместитель командира роты лейтенант ДОЛГАНОВ Иван Иванович, 1913 г.р., старший политрук Татаринов Михаил Ефимович, 1915 г.р. 
Дивизия 16.07.1942 года выгрузились из эшелонов на станции Жутово, 21.07.1942 года приняла первый бой у станицы Цимлянская, отошла на рубеж реки Аксай, оборонялась там в течение 6 дней, фронтом на юг от поселка Городской до Новоаксайского (штаб 29-й дивизии находился в поселке Генераловский). В первых числах августа 1942 года дивизия входила в состав оперативной группы В.И. Чуйкова, созданной с целью обороны левого фланга армии, и осуществила достаточно успешный контрудар на реке Аксай. В ночь на 2 августа дивизия получила приказ занять оборону на северном берегу р. Аксай, с задачей удерживать противника с целью выиграть время для подхода оперативных резервов к Сталинграду. Теперь мы знаем, что личный состав дивизии проявил исключительное упорство в боях и сдержал натиск врага. Было много примеров изумительной стойкости, выдержки и самообладания командиров и бойцов. Группа вражеских танков прорвалась на КП 29-й СД полковника Анатолия Ивановича КОЛОБУТИНА (17.2.1907, г. Киев – 25.7.1955, г. Москва). Один танк подошёл к блиндажу, навел пушку, а затем просто-напросто наехал на блиндаж и стал его утюжить. Командир продолжал руководить боем, пока оборонявшие КП бойцы 104 омсрр не вывели из строя этот танк.
В ночь с 4 на 5 августа 1942 года распоряжением штаба фронта дивизия спешно снимается с участка обороны и перебрасывается на восток, в район станции Абганерово Утром 5 августа авиация противника бомбила и штурмовала колонны 29-й стрелковой дивизии, которые тянулись по направлению Верхне-Кумский на северо-восток. Отход дивизии не прикрывался с воздуха ни истребителями, ни зенитной артиллерией.
С 6 по 11 августа дивизия вела оборонительные бои, с 11 августа отошла на новые рубежи обороны – Зеты. 17 августа противник (371-я пехотная дивизия, усиленная танками) прорвал оборону в стыке между 126-й и 204-й СД и занял совхоз Юркина. В задачу 29-й СД входило совместно с 6-й Гв. ТБр. и 13-й ТБр. уничтожить гитлеровцев на северо-западной окраине ст. Абганерово. На следующий день 29-я стрелковая дивизия стремительной контратакой выбила гитлеровцев из совхоза и отбросила их к южной окраине станции Абганерово. 19 августа вражеская атака на совхоз была повторена одновременно с двух направлений: 371-й пехотной дивизией из района Абганерово и 94-й пехотной дивизией вдоль железной дороги; кроме того, по направлению на разъезд «74 км» наносила удар 29-я моторизованная дивизия из района Плодовитое. Ожесточенные бои в районе совхоза имени Юркина продолжались восемь дней и ночей. Выйти на северо-западную окраину станции Абганерово дивизии не удалось. Но она сковала вражескую группировку, не дала ей прорваться к Сталинграду, обеспечила другим соединениям 64-й армии возможность занять выгодные рубежи.
В конце августа 1942 года 29 и 126-я стрелковые дивизии оказались на острие главного удара противника. В течение двух ночей — на 27 и на 28 августа — противник скрытно перегруппировал и вновь развернул на участке Капкинский, станция Абганерово, то есть против центра 64-й армии, 14-ю, 24-ю танковые и 29-ю моторизованную дивизии 48-го танкового корпуса, а также 2-ю и 20-ю пехотные дивизии 6-го румынского армейского корпуса. Утром 29 августа после мощной авиационной и артиллерийской подготовки немецко-фашистские войска были брошены в наступление. В эпицентре удара оказался поселок Зеты. Назревала опасность глубокого прорыва врага с выходом в тылы 62-й и 64-й армий. И это в условиях, когда эти армии исчерпали все резервы, одновременно парируя удары гитлеровцев севернее и южнее Сталинграда. Утром 29 августа противнику удалось прорвать боевые порядки сильно обескровленной в предыдущих боях 126-й стрелковой дивизии, выйти в тылы 29-й стрелковой дивизии и устремиться к штабу 64-й армии.
 
 
В ходе оборонительных боев 29 августа 1942 года прорвавшимися танками противника был практически полностью окружен штаб 29-й стрелковой дивизии. После прорыва фашистских танков связь со штабом армии, с продолжавшими обороняться полками, в том числе и с артиллерийским, была нарушена, ситуация возникла критическая. Однако враг не сумел обнаружить командный пункт дивизии и разгромить его. Командир дивизии, размещая КП в открытой степи, приказал, во-первых, свести до минимума число находящихся там штабных работников и, во-вторых, тщательно замаскировать отрытые щели и сооруженные блиндажи. Расположенною в густых зарослях верблюжьей колючки и полыни, блиндажи и щели были незаметны даже с близкого расстояния. Фашистские танкисты, утюжившие степь в поисках КП дивизии, подходили к нему вплотную, но ничего не разглядели. Один танк прошел в двух метрах от блиндажа командира дивизии, а экипаж танка даже не заподозрил, как близка его цель! Выручили штаб, отвлекли внимание противника разведчики, они завязали с гитлеровцами неравный бой.
Пропали без вести (погибли и оставлены не захороненными на поле боя) в ходе выхода из окружения штаба 29-й стрелковой дивизии 29-30 августа в районе станции Абганерово - 73 солдата и офицера:
- штаб 29 стрелковой дивизии - 15 офицеров;
- 104-я отдельная мотострелковая разведывательная рота - 53 чел (2 офицера, 8 сержантов, 43 красноармейца).
Кто-то из них был тяжело ранен и остался жив, кто-то сумел выйти из окружения, но основная масса, по всей видимости, погибла в этом бою...
Командир разведывательной роты лейтенант ВОЗНЕСЕНСКИЙ Георгий Павлович остался жив, вышел из окружения, служил потом в других воинских частях и погиб геройски 3 апреля 1944 года в воинском звании "капитан", в должности командира стрелкового батальона 316-ой стрелковой Темрюкской Краснознаменной дивизии.
Также остался в живых заместитель командира роты лейтенант ДОЛГАНОВ Иван Иванович, который впоследствии успешно воевал в 16-ой Литовской Краснознаменной стрелковой дивизии (1-й и 2-й Прибалтийский фронт).
Выжил красноармеец ТУЛИН Алексей Платонович, стал офицером, воевал в 65-й мотострелковой бригаде, был неоднократно награжден боевыми наградами.
Старший сержант САВИН Дмитрий Родионович, был тяжело ранен, после госпиталя снова воевал, участвовал в освобождении Харькова, был ранен в обе ноги, вернулся в строй, войну закончил водителем при прокуратуре 329-ой стрелковой Келецкой Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии.
Но тогда 29 августа 1942 года был совершен подвиг разведчиков 29-й стрелковой дивизии, которые остались прикрывать отход штаба дивизии из окружения.
 
Еще один подвиг совершил в тот день помкомвзвода 104 омсрр старший сержант ЧЕРЕДНИЧЕНКО Иван Андреевич, 1922 года рождения, который сумел вывести из окружения ротный автомобиль с секретными документами штаба дивизии. Первым в роте был награжден орденом Красной звезды.
Схема боевых действий в районе станции Абганерово в августе 1942 года
 
Особенно тяжёлый бой дивизия приняла 30.08.1942 года, будучи рассечённой, потерявшей связь с командованием, частично окружённой. Тяжелым, черным для нашей дивизии, да и не только для нее, стал день 30 августа 1942 года. В этот день тысячи воинов сложили головы в неравном и ожесточенном бою с врагом в бескрайних сталинградских степях. Лишь о немногих из них напишут потом в извещениях, что они погибли смертью храбрых и похоронены где-то в районе станции Абганерово, поселка Зеты или хутора Блинников. Для большинства же родственников место гибели их близких останется неизвестным на многие годы, и очень долго еще скупые, полные трагизма, надежд и ожидания слова «пропал без вести» будут тревогой и щемящей болью отдаваться в сердцах. А над едва приметным в степи бугорком, обозначившим последнее пристанище солдата, лишь ветер печально склоняет степные травы да укрывает его в непогоду верблюжьей колючкой и перекати-полем...
Эти тяжелые первые месяцы войны для 29-й стрелковой дивизии ярко описаны в произведениях известных советских писателей, которые воевали в дивизии, Алексеева Михаила Николаевича (106-й стрелковый полк), «Мой Сталинград», Изюмского Бориса Васильевича и Виноградова Тимофея Захаровича (77-й артиллерийский полк), «Дорогое — навсегда», Дубицкого Андрея Федоровича (78-й отдельный саперный батальон) «На грозовом ветру».
Разрозненные подразделения дивизии к 31.08.1942 года вышли на южную окраину Сталинграда (Бекетовка). Со 2 сентября по 19 ноября 1942 года 29-я СД вела тяжёлые бои, отбивая по 14–16 атак в день, на внутреннем оборонительном обводе, в районе с. Елхи, Бекетовский лес (8248), чтобы предотвратить выход противника к Волге южнее Сталинграда. К тому времени в стрелковых полках осталось всего по одной роте, их поддерживали огнем оставшиеся пять орудий артполка.
 
Из воспоминаний военврача Гудковой Галины Даниловны «Будут жить!»:
«В ноябре из расположения 106-го стрелкового полка вышла в тыл противника для захвата "языка" группа дивизионных разведчиков. Вел ее сам командир разведроты, старший политрук, в сентябре переаттестованный на старшего лейтенанта, Михаил Васильевич (Ефимович - ред.) Татаринов. Разведчики хорошо изучили передний край обороны противника, все были опытными, физически сильными, не теряющимися в сложной обстановке людьми.
Группа выбралась из окопов 106-го стрелкового полка в двенадцатом часу ночи. Предполагалось, она возвратится не позднее пяти-шести часов утра, и не исключалось, что выходить станет на участке обороны Отдельного учебного стрелкового батальона. Капитан Юрков предупредил об этом командиров рот, потребовал быть предельно внимательными и оказать разведчикам, если понадобится, помощь.
Ночь стояла темнющая. Захолодало, с невидимого неба посыпалась крупка, поднялся ветерок: он сек лица и шею. Мы с Машей Егоровой, поеживаясь, сунув руки в рукава шинелей, сидели в щели, толковали про то, про се, настороженно вслушиваясь в привычные .звуки: шипенье взлетевшей неподалеку ракеты, внезапную пулеметную очередь где-то на правом фланге, неожиданный разрыв выпущенных противником для острастки мин. Нет. Ничего. Тихо. Похоже, разведчикам сопутствует удача...
В третьем часу ночи я не выдержала - пошла в штабную землянку. Там тоже не спали. При мне Юркову позвонили из штаба дивизии: спрашивали, как ведет себя противник, не дают ли знать о себе разведчики Татаринова? Юрков ответил, что противник спокоен, от разведчиков сведений пока нет.
- Не беспокойтесь, для встречи Татаринова все готово, никто глаз не сомкнул, товарищ "Седьмой"! - сказал под конец разговора капитан, и я поняла, что его собеседником был начальник разведки дивизии.
Меня Юрков спросил, все ли имеется на медпункте, чтобы оказать помощь разведчикам и "языку", если тот, на беду, окажется ранен или помят в схватке. Я успокоила комбата: всего хватит.
- Надо, чтобы притащенный жив остался, - ответил Юрков. - Сейчас "языки" на вес золота. А пожалуй, и дороже!
Уже дрогнуло что-то в непроглядном мраке, он становился словно жиже, рыхлее, и крупка сыпаться перестала, лишь ветер потянул сильней, когда раздались выстрелы - один, другой, третий, и разом наперебой застучали пулеметы. Выскочив из щели, мы увидели, что в небе над "ничейной землей" лопаются пузыри вражеских ракет, услышали, как начали бить фашистские минометы и орудия, как засвистели мины и снаряды. А ракеты все взлетали и взлетали. Стало светать, лишь тени судорожно метались, напоминая, что день еще не настал. И тут взревели орудия дивизии, вступили в дело пулеметы по всей линии нашей обороны. Мы догадались; разведчики выходят на участке батальона, враг их обнаружил, пытается отрезать, артиллерия дивизии подавляет огневые средства противника, а роты прикрывают отход Татаринова.
- Миленькие, скорей! Родненькие, быстрей! - приговаривала, сжимая кулачки, Маша Егорова.
Гул выстрелов, грохот разрывов вражеских мин и снарядов стали затихать примерно полчаса спустя. Только наши орудия все еще били да пулеметы не умолкали ни свои, ни чужие. И тут мы различили топот ног, приглушенные, возбужденные голоса.
- Тихо, славяне, тихо. Здесь... - услышала я. - Доктор, где вы? Сестричка!
Мы с Машей кинулись на голоса. Навстречу, неся на плащ-палатке раненого, спешили пятеро разведчиков.
- Сюда, сюда! - звала я.
Бойцы подтащили раненого, бережно опустили плащ-палатку с неподвижным телом на землю. Дюжий старшина перевел дыхание:
- Доктор, что хотите делайте, только спасите!
- Да кто ранен?
- Наш командир. Старший лейтенант.
- Татаринов?!
- Он. Знали?
Я не ответила на вопрос: некогда было, уже стояла на коленях, осматривая командира разведроты. По крови на гимнастерке и брюках можно было предположить, что у Татаринова не одно ранение.
- Светите!
При свете карманных фонариков расстегнула поясной ремень старшего лейтенанта, приподняла гимнастерку и увидела обширное осколочное ранение живота. Распорола голенища сапог, бриджи. На левой голени множество кровоточащих ран с повреждением костей. На правом бедре - открытый перелом со смещением обломков кости.
Старшина отрывисто бормотал:
- "Языка", сволочь эту, целым доставили. А товарищ старший лейтенант с двумя ребятами последним отползал, прикрывал нас. И немного ведь оставалось!..
- Снаряд, мина?
- Мина... Будет он жив, доктор?
Пока Маша делала обезболивающий укол, инъекции камфоры и кофеина, я быстро наложила на раны Татаринова асептические повязки, а затем вместе с Машей шинировала перебитые ноги командира 
разведроты. Татаринов лежал неподвижный, бледный, с осунувшимся лицом. Ступни его обернули фланелевыми портянками, распоротые брюки вместе с сетчатыми шинами прибинтовали к ногам, но укрыть старшего лейтенанта было нечем: плащ-палатка-то греет плохо! Пока оттащат поглубже в тыл, пока дождутся машины, пока отвезут в медсанбат - замерзнет. Не раздумывая, я сняла шинель, укутала Татаринова, а старшине приказала срочно найти какую-нибудь машину. Тут пришлось отлучиться к другим раненым. Осмотрела, перевязала их, а когда вернулась к месту, где оставила командира разведроты, там ни носилок, ни старшины, ни его товарищей. Куда исчезли, когда? Поди узнай! Исчезла вместе с носилками и моя шинель.
Позднее рассказали: разведчики не стали ждать прихода машин. 
Подхватив носилки, отнесли раненого командира в тыл, рассчитывая найти транспорт по дороге, выиграть время. Рассчитали они правильно: отойдя с километр, остановили грузовик, привозивший снаряды на батарею 76-миллиметровых пушек, на нем доставили старшего лейтенанта в медсанбат. Но, увы, поздно. Уже немного оставалось ехать, когда сопровождавшие командира роты бойцы почувствовали - конец. И все же верили, что врачи совершат чудо: сами тащили носилки в операционную палатку, просили прооперировать, спасти...
В памяти знавших его бывший танкист, потом - старший политрук, затем строевой командир старший лейтенант Михаил Ефимович Татаринов остался смелым, волевым человеком, чье лицо с твердыми чертами неожиданно озарялось вдруг детски-застенчивой улыбкой. Погиб он двадцатисемилетним. В самом начале пути. Смерть Татаринова отозвалась в сердце особой болью: ведь он был из числа ветеранов дивизии, я знала его еще по Акмолинску...».
Командиром 29-ой СД в ноябре 1942 года был назначен полковник ЛОСЕВ Анатолий Иванович (19.10.1906, г. Киев – 21.9.1970, г. Киев).
В ходе боевых действий осенью 1942 году была пополнена также участвовавшими в боях за Сталинград курсантскими полками Винницкого, Грозненского, 1-го и 2-го Краснодарских военных пехотных училищ.
В декабре 1942 года командиром 104 отдельной мотострелковой разведывательной роты был назначен старший лейтенант САБУРОВ Алексей Иванович, 1916 года рождения (На Курской дуге был ранен 6.7.1943 г. в д. Ржавец, вернулся в дивизию, воевал в 222 гв.сп, был ранен 12.3.1944 г. Умер в ХППГ 899 от ран 14.03.1944 г., похоронен в г. Кировограде на Некрасовском кладбище.1, 2).
С должности помощника начальника штаба по разведке сводного курсантского полка на должность начальника 2-го отдела штаба 29-й СД (начальник разведки) был назначен капитан КАЛМЫКОВ Ефим Иосифович, 1915 года рождения (Участвовал в боях под Сталинградом, на Курской дуге, при форсировании Днепра, в Карпатах. После войны закончил Военную академию им. Фрунзе, преподавал в военном училище. Полковник. Награжден орденом Ленина, орденами Красного Знамени, Красной Звезды, другими боевыми наградами. Уйдя в отставку, жил в г. Каменск-Шахтинский, Ростовской обл.).

В 14 часов 20 минут 20.11.1942 года дивизия пошла в наступление, участвуя в окружении немецкой группировки под Сталинградом. Ранним утром 23 ноября части 29-й СД вышли на окраину с. Елхи. Войска 64-й армии, в их числе и наша 29-я стрелковая дивизия, замыкали кольцо окруженной группировки врага к югу от Сталинграда.
Из наградного листа на Переводчика управления 29-ой стрелковой дивизии техника интенданта 1-го ранга Оглу Владимира Иосифовича:
«В декабре месяце 1942 г. неоднократно выползая за передний край линии обороны вел подслушивание, устанавливал нумерацию частей, характер обороны и настроение противника, при этом проявлял мужество и отвагу».

С 10.01.1943 года вновь в наступлении, уже с целью рассечения и уничтожения группировки противника. 15 января 1943 года 29-я СД вела бои за совхоз «Горная Поляна», южная часть Песчанки (15 января 29-я СД была в ведена в состав ударной группы 64-й армии). 19 января 1943 года дивизия подошла к важному пункту обороны противника — селу Песчанка. Это та самая Песчанка, с водонапорной башни которой Сталин и Ворошилов еще в гражданскую войну разглядывали местность, где развернулась оборона Царицына.
Из наградного листа на командира 104 омсрр старшего лейтенанта Сабурова Алексея Ивановича:
«Тов. Сабурову было приказано разведать огневые точки и систему огня перед Песчанкой и в Песчанке; тов. Сабуров выполнил эту задачу с честью, он вошел в Песчанку с ротой разведчиков, захватил в плен 60 гитлеровцев и лично уничтожил 14 немцев, которые сопротивлялись. Выполняя приказ Командования дивизии – разведать, где засел противник, где его очаги сопротивления, тов. Сабуров и эту задачу выполнил с честью; он на рубеже р. Царица, лично сам, с небольшой группой разведчиков, разведал и выявил очаги сопротивления немцев до 2-х батальонов пехоты, засевших в зданиях и строениях».
 
Ведя бои с упорно сопротивляющимися гарнизонами гитлеровцев, воины 29-й СД с 22 по 24 января 1943 года овладели северной частью с. Старо-Дубовка и вошли в пригород Минина, где вели уличные бои. 24 января 29-я стрелковая дивизия заняла Верхнюю Ельшанку, а на следующий день — Нижнюю Елыпанку и элеватор на окраине Сталинграда.
С 26 января дивизия вела уличные бои в южной части Сталинграда, очистила от противника ул. Рабоче-крестьянскую. 29 января командир дивизии ввёл в бой резерв – учебный батальон и 104 разведроту, которые ударом во фланг и тыл противника вышли на ул. Халтурина и продолжали наступление. Остальные части дивизии вышли на ул. Московская и Гоголя. 31 января в плен сдались солдаты и офицеры 14-й тд противника. 1 февраля бойцы 29-й СД вели чистку улиц города в полосе: ул. Карла Либкнехта, Республиканская, Орловская.
Из наградного листа на командира 104 омсрр старшего лейтенанта Сабурова Алексея Ивановича:
«По приказу командира дивизии роте было приказано наступать по одной из улиц г. Сталинграда; командир роты правильно организовал наступление; ротой было очищенно много домов от гитлеровцев, взято в плен около 1500 немцев – солдат и офицеров, сам Сабуров с одним бойцом ворвался в подвал и взял в плен 130 гитлеровцев, кроме того взял в плен штаб 1-й Румынской кав. дивизии во главе с генералом Бортеску».


 
Приказом Народного Комиссара Обороны СССР № 104 от 01.03.1943 года 29-я СД преобразована в 72-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а 104 омсрр в 75-ю  гвардейскую  отдельную разведывательную роту.
 
 

 


 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Категория: История | Добавил: kubik (05.11.2012)
Просмотров: 5954 | Рейтинг: 5.0/5
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]